ИДЕОЛОГИЯ   БУДУЩЕГО

ЗИНОВЬЕВ А.А.

Термин "идеология" многозначен и не определен достаточно точно в качестве научного понятия. Поэтому сначала поясню, что именно я имею в виду, употребляя этот термин.

Идеологией я называю прежде всего некоторую целостную совокупность слов и образованных из них высказываний (суждений, утверждений), то есть некое языковое образование, или языковый текст. Назову его идеологическим текстом. По содержанию (по смыслу слов и утверждений) - это текст о явлениях (объектах), среди которых приходится жить людям, которые наблюдаются людьми, с которыми людям приходится иметь дело, о которых им приходится размышлять. То есть о человеке, о сознании, природе, отношениях между людьми, прошлом, будущем и тому подобное. Эти тексты отличаются от текстов иного рода - научных, политических, юридических, литературных, деловых, бытовых. Главным здесь выступает то, какую роль специфическую социальную роль или социальную функцию - они выполняют в жизни людей. Имеется в виду не образование людей, их обучение или развлечение, и не информация о событиях и так далее, а формирование у людей определенного стандартного понимания окружающей их среды, условий жизни и самих себя. Причем такого понимания, которое ощутимым образом влияет на поведение людей, позволяет управлять их поведением путем воздействия на их сознание.

Важно отличать идеологию от других явлений, похожих на нее и связанных с нею, прежде всего от религии и науки. В отличие от религии, идеологическую функцию могут выполнять художественная литература, кино, живопись и даже музыка. Выполняет идеологические функции и религия, но она не сводится к этому. К тому же идеологический аспект религии в наше время выглядит ничтожным и совершенно неадекватным современным потребностям идеологии. Рассматривать религиозные учения как идеологию - сегодня по меньшей мере анахронизм и социальная патология.

Наука отличается от идеологии прежде всего своей социальной функцией. Функция науки - познание реальности, разработка методов познания и вооружения людей результатами познания. Идеология тоже использует результаты научного познания, но опять-таки в целях формирования и стандартизации сознания людей. Это фундаментальное различие идеологии и науки сказывается в том, какими интеллектуальными средствами они оперируют. Наука следует критериям логики, а идеологические тексты создаются по своим особым правилам. Со времени Наполеона пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное (извращенное) отражение реальности. Мнение Наполеона разделял и Маркс, ставший по иронии истории создателем величайшей светской (нерелигиозной) идеологии, а не научного понимания общества, на что он претендовал.

В справочниках и словарях идеология обычно определяется как ложное учение. Такой взгляд на идеологию я считаю ошибочным. Как далек и от мнения, будто идеология есть истинное отражение реальности. Тут есть третья возможность, а именно: идеология не истинна и не ложна, к ней вообще неприменимы понятия истинности и ложности. Ее отдельные фрагменты, будучи вырваны из контекста идеологии в целом и взятые сами по себе, могут сопоставляться с реальностью и оцениваться как истинные или ложные. Но идеология как целое оценивается степенью адекватности той реальности, в которой живут ее потребители. Эта степень зависит от многих факторов, в том числе и от того, какие явления отражены в данной идеологии, насколько они важны для людей и, каково в ней соотношение истинных и ложных суждений. Степень адекватности может меняться с годами. Так, колоссальные перемены в жизни человечества во второй половине двадцатого века привели к тому, что степень адекватности марксистской идеологии резко упала. Марксистская идеология утратила былую эффективность, поскольку упала степень ее адекватности и потому ее отменили в качестве государственной идеологии России.

Идеологий существует много. Они разнообразны по размерам, по содержанию, по степени популярности среди людей. Есть тексты маленькие которые можно изложить на нескольких страничках. И есть огромные, которым посвящаются целые тома. Одни живут короткое время, другие живут долго. Одни относятся к небольшому кругу людей, другие охватывают слои, классы, народы, страны. Идеологию изобретают особые люди - идеологи. Ее "вбивают" в головы тоже особые люди, так называемый идеологический аппарат. В высокоразвитых человеческих объединениях идеологический аппарат может достигнуть таких размеров, что становится особым компонентом социальной организации человеческого объединения (идеосфера). В классически явном виде это можно было наблюдать в коммунистических странах, но она имеет место и в современных западных странах.

На Западе до сих пор сохраняется убеждение, будто западные общества в отличие от коммунистических стран являются неидеологическими. Но отсутствие в стране единой государственной идеологии и единого государственного идеологического аппарата еще не означает отсутствие идеологии как таковой. В любом обществе существует идеосфера как компонент социальной организации, и западные страны не являются исключением из этого социального закона. Более того, сама идеология есть детище западного мира, продукт западной цивилизации. Идеологические тексты (учения) стали появляться тут сравнительно недавно, думаю, в эпоху, называемую Ренессансом. Они создавались усилиями большого числа философов, ученых, писателей, политических и общественных деятелей в виде особого и нового (для того времени) понимания мира, человека, общества, отличного от религиозного. Эта идеология стала одним из важнейших компонентов западного образа жизни. Она излагается в бесчисленных монографиях солидных ученых, в учебных пособиях для школьников и студентов, в популярных книгах и статьях для широкого круга читателей, в лекциях по телевидению, в газетных и журнальных статьях, Она плюралистична в том смысле, что состоит из множества различных идей, учений, концепций, направлений мысли, которые зачастую противоречат друг другу.

На Западе родилась и коммунистическая идеология, которая достигла высочайшего уровня в качестве массовой идеологии в феномене марксизма, сыгравшего огромную историческую роль, сопоставимую с ролью великих религий. Что такое марксизм, в том числе и "советский марксизм-ленинизм", вам достаточно хорошо известно. Поэтому ограничусь замечанием, имеющем прямое отношение к моей теме.

Что такое советская идеология и какую роль она играла в жизни нашей страны и всего человечества, вам также хорошо известно. Замечу лишь, что борьба Запада против нее стала стержнем "холодной войны", длившейся почти полвека, и кризис ее стал одним из важнейших факторов краха советского коммунизма и поражения мирового коммунизма вообще.

Говоря об идеологии будущего, я имею в виду не некое учение о будущем социальном строе человеческих объединений и человечества в целом, подобное "научному коммунизму" советской идеологии, а современное идеологическое состояние России и Запада и перспективы идеологии в обозримом будущем. Разумеется, я смогу охватить лишь небольшую часть темы, причем в основном в плане постановки самой проблемы.

Ведущие западные мыслители утверждают, будто после краха национал-социалистской и коммунистической идеологий наступила постидеологическая эпоха. На самом деле реальный западный мир как был наполнен всякого рода идеологиями, так и остается таким. Более того, тут в той или иной мере сохраняются старые идеологии и в большом количестве возникают новые. Степень идеологизированности западного мира возрастает. А по степени идеологической обработанности ("оболваненности") западные люди значительно превосходят советских людей, находившихся в течение многих десятков лет под "гнетом" марксизма-ленинизма. Сейчас можно констатировать как факт сильнейшую тенденцию к образованию некоторой общезападной идеологии, с которой хозяева западного мира осуществляют процесс глобализации планеты, то есть осуществляют покорение всего человечества и организацию его по своим (западнистским) образцам. Эта идеология еще не оформилась в единое учение, подобное марксистскому, и еще не имеет единого названия. Возможно, в таком состоянии она будет пребывать и в будущем. Но это не меняет ее социально-исторической сущности: объединять правящие силы Запада на мировую агрессию, оправдывать эту агрессию, вовлекать широкие слои населения в нее, делать их активными участниками этого завоевания планеты. Ее называют иногда идеологией глобализации, иногда - американизации. Я предпочитаю называть ее идеологией западнизма или западнизации, подчеркивая этим тот факт, что это явление общезападное, а не только американское.

Западнистская идеология возникла в годы холодной войны. Напоминаю, что эта война началась сразу после окончания Второй мировой войны. Ее первоначальной целью было остановить наступление советского коммунизма и ослабить его влияние на человечество. Лишь со временем аппетиты западных стратегов холодной войны выросли: их целью стало вообще уничтожение советского (русского) коммунизма как первый этап на пути полного уничтожения мирового коммунизма. Напоминаю, что основным оружием в этой войне была именно идеология. Ошибочно думать, будто она была пущена на самотек, не была организована именно идеологически. На Западе сложились буквально сотни различного рода центров и организаций, занимавшихся идеологической работой. И работа эта была организована ничуть не хуже (а я думаю, что значительно лучше), чем работа советского идеологического механизма. И по идейному содержанию имело место поразительное единодушие. И хотя систематизирующие монографии и учебники по идеологии западнизма еще не написаны (и, возможно, не будут написаны), она фактически была разработана довольно детально, по крайней мере, в негативном по отношению к коммунистическому миру аспекте (как идеология антикоммунизма). И степень эффективности ее оказалась более высокой, чем упавшая к этому времени степень эффективности советской (марксистской) идеологии.

После разгрома советского коммунизма антикоммунистическая активность идеологии западнизма несколько снизилась. Но это явление временное. Антикоммунизму найдена более эффективная замена - антитерроризм и антиэкстремизм. Все прочие ее компоненты - очернение врагов, идеализация явлений западнизма и некой исторической мисси Запада по спасению человечества от всяческих угроз - сохранились и усилились. Думаю, в обозримом будущем как только борьба против оставшихся коммунистических стран (Китая в первую очередь) станет главной задачей глобализации, антикоммунизм снова выйдет на первый план.

Идеологическая жизнь западного мира, повторяю, плюралистична, и есть такие, течения, которые выражают протест каких-то категорий граждан самих западных стран против тех или иных тенденций и явлений жизни. Например, антиглобалистские умонастроения. Однако доминирующей тенденцией западного мира в идеологическом аспекте остается раздробленность, аморфность, хаотичность, мелочность и так д, одним словом - тенденция тотального замутнения умов и идеологической деградации. В значительной мере это идеологическое состояние поддерживается искусственно, поскольку для реализации стратегии глобализации содержательно богатая, систематизированная и высокоинтеллектуальная идеология и не требуется. Как говорится, сила есть - ума не надо.

В нынешней (постсоветской) России в результате антикоммунистического переворота советская идеосфера была разрушена до основания. Советская государственная идеология (марксизм-ленинизм) была просто отброшена, а гигантская армия советских идеологов без боя капитулировала. Она просто испарилась, как будто ее не было вообще. В ментальном аспекте постсоветской России наступило состояние, которое слово "беспредел" выражает адекватнее, чем в отношении прочих аспектов жизни страны. Это состояние характеризуется тремя основными линиями, формирующими суть постсоветской социальной организации - советизм, западнизм и феодализм ("фундаментализм"). Кратко их представим.

Как известно, антикоммунистический переворот готовился и осуществлялся под руководством людей, прошедших школу советской идеологии и бывших ее активными проводниками. Массу участников переворота составляли советские люди, сознание которых так или иначе обрабатывалось советской идеологией. Все они - вдохновители и исполнители антикоммунистического переворота, перестройщики и реформаторы, строители постсоветизма и поддерживавшие их рядовые россияне были так или иначе воспитаны на советской идеологии. И хотя последняя была официально отвергнута, способ мышления у людей оставался прежним. Даже те, кто рьяно отвергал марксизм как лженауку, действовали как люди с марксистски обработанным сознанием, не вникая в смысл обсуждаемых социальных явлений. Никто не обратил внимания, например, на то, что обуявшая сознанием политиков, предпринимателей и теоретиков идея экономики как основы общества и общественного прогресса, была одной из фундаментальных идей отброшенной ими марксистской идеологии, где, кстати, она практиковалась не только в духе экономического детерминизма, как толкуют ее нынешние реформаторы.

По линии западнизации в постсоветскую Россию неудержимым потоком вливаются помои западной идеологии. Они с поразительной быстротой овладели большей частью средств массовой информации, ставших, как и на Западе, своего рода "ватиканами" западнизма. Западная система ценностей нашла в России на редкость благоприятную почву. Западная массовая культура, являющаяся орудием идеологии западнизма, стала беспрепятственно покорять души новых поколений россиян и прочно вторглась в систему образования и воспитания. Просматривая программы бесчисленных партий и выступления партийных лидеров, невольно задаешься вопросом: в каком веке и в какой стране мы живем - на заре капитализма в европейских странах XVII и XVIII века или в России XXI века, пережившей эпоху своего грандиозного социального взлета в XX веке ?

По третьей из упомянутых линий идет реанимация православия и тотальное оболванивание россиян путем создания и пропаганды через средства массовой информации непомерно приукрашенной картины монархического прошлого России. Православие заручилось поддержкой высших властей и фактически претендует на роль государственной религии, монополизирующей функции идеологии для большинства россиян. Бывшие убежденные атеисты из КПСС и партийного аппарата, включая аппарат советской идеологии а также высокообразованной интеллигенции, молниеносно превратились в столь же убежденных верующих. Они внесли свою лепту в церквостроительство с таким же энтузиазмом, с каким их предшественники в двадцаты 20-е и 30-е годы XX века превращали это в церкворазрушительство.

Одновременно с реанимацией православия в той части российской интеллигенции, которую я называю "идеологенцией", начались поиски некой "национальной идеи", призванной объединить русский народ в единое целое и побудить его на борьбу за свои интересы именно как народ, то есть этническое образование. Цель, вроде, благородная. В конкретном исполнении этого замысла получается нечто такое, что вполне гармонирует с существующим состоянием идеологического беспредела. Русский народ и его история непомерно идеализируются. В возвышенно хвалебных тонах изображаются и православие, и монархия, и великодержавность, и все те мерзости, против которых шла вековая борьба лучших представителей народа. Очерняется советский период. Вычеркиваются лучшие достижения этого периода. Он преподносится как "черный провал" истории.

После отмены марксизма-ленинизма как государственной идеологии в России исчезли всякие сдерживающие ограничения и возникли неслыханные ранее возможности для публичных выступлений и публикации сочинений на социальные темы. В сферу социального мышления, являющегося основным источником идеологии, устремились полчища политиков, бизнесменов артистов, журналистов, писателей, военных, спортсменов и прочих дилетантов, а то и шизофреников и параноиков, превратив российское интеллектуальное пространство в арену безудержного словоблудия, превзошедшего все пороки словоблудия советской идеологии и утратившего все ее достоинства.

Тем не менее в этой необычайно интенсивной интеллектуальной деятельности нельзя отрицать неосознанное или осознанное стремление выработать новую идеологию, отличную от отвергнутого марксизма, адекватную современным условиям, светскую (гражданскую, нерелигиозную), не националистическую и опирающуюся на достижения современной науки. Если даже допустить, что в этом русле идей будет на самом деле выработана идеология, сопоставимая по масштабам с марксизмом но более соответствующая требованиям современности, она имеет ничтожно мало шансов приобрести широкую известность и признание. Силы, не желающие появления такой идеологии и способные помешать ее появлению, огромны, а силы, желающие ее появления и способные приложить к этому усилия, ничтожны, если они вообще существуют.

Что же остается? Идеологический беспредел, который со временем будет истолкован как западный идеологический плюрализм на российской почве. Усиление православия и идеализация российского феодализма. Тоска по всесильной спасительной "национальной идее", которая выведет Россию в лидеры народов Евразии, если не всего человечества. Конъюнктурные и слабоумные лозунги власти, вроде того, что надо платить налоги, перестать давать и брать взятки, сплотиться перед лицом мирового терроризма, сродни пустословию партийных программ, обещающих воплотить все "хорошее" и устранить все "плохое". Увы, эпоха, когда умами и чувствами россиян владели идеи огромного масштаба, безвозвратно ушла в прошлое.

 

 

То, что идеология играет важную роль в жизни людей, стали понимать даже американцы, полагавшие, что с крахом советского коммунизма наступила постидеологическая эпоха, так что им никакая идеология не нужна. Они покоряют планету явно с идеологией превосходства американской социальной организации и американской системы ценностей, с идеологией антикоммунизма, антитероризма, антиэкстремизма и тому подобным. В постсоветской России свою идеологию стремятся выработать политические партии и высшая власть. Захватывает идеологические функции православная церковь. Идут поиски национально-русской идеологии. Хотят этого или нет, осознают это или нет, в подсознании ищущих и творящих идеологию мыслителей маячит образец отвергнутой и поверженной марксистской идеологии. И возникает вопрос: возможно ли возникновение новой идеологии, сопоставимой с марксизмом и способной сыграть в наступившем веке роль, аналогичную той, какую сыграл марксизм в XIX и XX столетиях прошлого тысячелетия?

Чтобы ответить на этот вопрос, его надо дифференцировать на такие два подвопроса: 1) возможно ли создать учение, превосходящее марксизм интеллектуально, то есть с точки зрения уровня понимания тех или иных явлений, на что претендовал марксизм; 2) сможет ли такое учение в случае, если оно будет создано, стать идеологией какого-то множества людей, какой-то организации, какого-то нового человейника?

Чтобы создать такое учение, нужен интеллектуальный материал, отличный от того, на основе которого возник марксизм. Материал для марксизма был выработан, достаточно широко известен и в какой-то мере признан. Марксизм возник как его продолжение. В нашей же ситуации, сложившейся в интеллектуальном развитии человечества, такого материала для выработки идеологии более высокого уровня, чем марксизм, в наличии просто нет.

Для искомой идеологии в качестве интеллектуальной основы нужна наука. Не наука вообще и не любая наука, так как большинство наук идеологически вообще нейтральны. И наука не в любом состоянии. Нужна наука, соответствующая философской части идеологии, и наука, соответствующая ее социальной части (учению об обществе). Но именно они в их официально принятом, широко известном и включенном в программу обучения и профессионализации виде находятся в состоянии, не пригодном для выполнения рассматриваемой задачи.

Допустим, однако, что новое идеологическое учение создано. А станет ли оно фактически действующей идеологией - зависит от множества факторов, лежащих вне этого учения. Появятся ли люди, которые возьмут рассматриваемое учение за основу своей идеологии? Сумеют ли эти люди создать организацию, которая будет сохранять, улучшать, отстаивать и пропагандировать это учение? Сумеют ли они на основе этого учения выработать программу действий, подобную той, какую в свое время создали коммунисты во главе с Лениным? Сумеют ли они наладить понимание текущих конкретных событий в духе нового учения? Найдутся ли достаточно обширные и социально значимые силы в массе населения, которые добровольно станут объектом воздействия новой идеологии? Способны ли пойти на жертвы ради защиты новой идеологии и достижения предлагаемых ею идеалов приверженцы этой идеологии?

Постсоветская реальность России в этом плане выглядит весьма неутешительно. Силы, не желающие появления новой идеологии, о которой идет речь, и способные помешать ее появлению, огромны, а силы, желающие ее появления и способные приложить к этому усилие, ничтожны, если они вообще существуют. Вся система образования и воспитания построена так, чтобы не допустить к управлению страной людей со складом ума, склонным к восприятию и пониманию новых, из ряда вон выходящих идей. Средства массовой информации, ставшие главным фактором, формирующим идеологическое состояние масс населения, беспрепятственно прививают людям с детства способ мышления, с самых основ исключающий хотя бы мало-мальски научное понимание реальности и научных учений. Людям, которые бы заинтересовались идеями учения, о котором идет речь, просто неоткуда взяться. Государству, отбросившему прежнюю идеологию и вставшему на путь возрождения религиозного мракобесия, новая светская идеология враждебна. Деловые круги в лучшем случае к ней равнодушны. Интеллигенция слилась с процессом идеологической деградации страны. Так что новая идеология вряд ли может рассчитывать на заметный успех изолированно от западных стран. Она должна создаваться как явление интернациональное, а не узко национальное.

Чтобы идеологическое учение смогло выжить и сыграть заметную роль, должна появиться организованная группа людей, которые принимают это учение как свои убеждения и готовы посвятить свои силы защите и пропаганде его. Тут требуется историческое терпение, ибо такая деятельность может принести желаемые плоды лишь через много лет, возможно - десятилетий.

Если со временем число людей, принимающих новую идеологию, станет достаточно большим, они могут создать партию, опирающуюся на эту идеологию, и выработать программу практической деятельности. Какой вид примет эта партия, это зависит от конкретных условий в мире, которые сложатся к тому времени, и от способности членов этой партии понять их и сделать практически целесообразные выводы. Но это - дело будущего, да и то лишь гипотетического. А пока с большой степенью уверенности можно сказать лишь следующее.

Партия будущего не должна рассматривать себя как представительницу интересов какой-то определенной части населения страны, каких-то угнетенных, эксплуатируемых, обездоленных и тому подобных классов вроде пролетариата в марксистском духе. Это не значит, что такие категории членов человейника не существуют, - они существуют в изобилии. Но партия будущего должна предоставить представительство их интересов другим организациям, точно также как и использование этих категорий людей в интересах партии (например, использование их голосов как избирателей). Она должна осознать себя прежде всего как особое объединение, имеющее одну цель: разработку новой идеологии (идеологии будущего), пропаганду ее среди сограждан независимо от их социального положения, этнической принадлежности, пола, профессии и так далее, умножение числа единомышленников (людей, принимающих пропагандируемую идеологию) и объединение их в рамках этой цели для совместных действий. Сам характер новой идеологии подсказывает, что наиболее вероятными приверженцами новой идеологии могут стать не представители низших слоев населения, а люди со сравнительно высоким уровнем образования, культуры, нравственности, интеллектуальных интересов и так далее, короче говоря - часть интеллектуальной, творческой и деловой элиты населения, склонная к индивидуальной оппозиции к существующему строю и образу жизни, замечающая и в какой-то мере понимающая социальную сущность господствующего направления эволюции человечества, обеспокоенная гибельными последствиями этой эволюции. Эти люди могут занимать более или менее высокое социальное положение, могут быть активными и даже преуспевающими в своей сфере деятельности. Партия Будущего в сложившихся на планете условиях может зародиться лишь на высшем уровне интеллектуально-творческой и нравственной жизни современных человеческих объединений.

Сказанное выше есть лишь гипотеза, а не категорическая концепция или практическая программа. Возможность такого рода идеологии и исповедующей ее партии исключать нельзя, хотя надежда на то, что она реализуется в ближайшем будущем, тоже на деле невелика.